Открытия, которые изменили мир - Страница 85

К сожалению, руководителей Бергера в лабораториях Уолласа открытие не столь впечатлило. В этот период для лекарств от тревожности не было сформировавшегося рынка, и в результате опроса врачей выяснилось, что они не заинтересованы в назначении таких препаратов. Однако вскоре ситуация изменилась — после того, как Бергер взял на себя роль маркетолога и подготовил простой фильм. Там были показаны макаки резус в трех состояниях: 1) в своем естественном враждебном состоянии; 2) в подавленном состоянии после приема барбитуратов; 3) спокойные и бодрые на фоне мепробамата. Идея была ясна, и Бергер вскоре получил необходимую поддержку. В 1954 г. мепробамат был выпущен на рынок под названием «Милтаун» (от имени маленькой деревушки в Нью-Джерси, где находилось производство), и, как только информация о его эффекте распространилась, он быстро изменил мир.

И мир был более чем готов. Барбитураты широко использовались в начале 1950-х, но всем было хорошо известно о связанном с ними риске зависимости и смертельного исхода при передозировке. А социальные изменения тех лет подготовили общество к принятию идеи лекарства от тревожности: от растущего доверия к фарминдустрии, благодаря недавнему открытию пенициллина и хлорпромазина, до распространенного страха ядерной войны и рабочего стресса, обусловленного экономической экспансией после Второй мировой войны. И хотя многие утверждали, что мепробамат продвигался на рынок с целью способствовать эффективной эксплуатации уставших домохозяек — в связи с чем возникло циничное прозвище «мамин маленький помощник», — он широко использовался разными людьми по всему миру, включая бизнесменов, врачей и знаменитостей. К 1957 г. в США по рецептам было реализовано более 35 млн единиц препарата, и он вошел в десятку самых продаваемых лекарств года.

Врачи изначально настаивали на полной безопасности мепробамата, но вскоре начали появляться отчеты о том, что он может вызывать привыкание и — хотя он и был не так опасен, как барбитураты, — способен привести к смерти в случае передозировки. Вскоре фармацевтические компании занялись поиском более безопасных лекарств, и это заняло немного времени. В 1957 г. химик фармкомпании Roche Лео Стернбах прибирался в своей лаборатории, когда его ассистент наткнулся на старый препарат, который так и не был толком протестирован. Стернбах решил, что, возможно, стоит взглянуть на него еще раз. И снова счастливая случайность: лекарство не только имело гораздо меньше побочных эффектов, чем мепробамат, но было сильнее по лечебному воздействию. Назвали препарат хлордиазепоксидом, и он стал первым в новом классе лекарств от тревожности, известных как бензодиазепины. Вскоре он был выпущен на рынок под названием «Либриум», а в 1963 г. вслед за ним появился диазепам («Валиум») и многие другие. К 1970-м бензодиазепины практически заменили мепробамат и начали играть все более важную роль в лечении тревожных расстройств.

Сегодня, кроме бензодиазепинов, есть много других лекарств, способных лечить тревожные расстройства, включая антидепрессанты (ИМАО, ТЦА и СИОЗС). И хотя у современных бензодиазепинов есть ограничения — включая риск возникновения зависимости при длительном применении, — они считаются намного более безопасными, чем лекарства, которые использовались до 1950 г., до того, как Фрэнк Бергер занялся поисками способа хранения пенициллина.

Многие критиковали широкое распространение лекарств от тревожности. Но глупо отказываться от преимуществ, которые благодаря этим препаратам получили миллионы людей, чья жизнь без них была бы парализована серьезными тревожными расстройствами. Более того, как и в случае с лекарствами от психических заболеваний, появление этих препаратов дало новые возможности для исследования нормального функционирования мозга и клеточных и молекулярных изменений, которые скрываются за различными тревожными состояниями. Это, в свою очередь, помогло нам лучше понять биологические основы сознания и снять печать позора с психических заболеваний.

Как четыре новых лекарства способствовали одному мощному прорыву

Переломное открытие лекарств от безумия, грусти и страха в 1950-е стало одновременно золотым веком психофармакологии и пробуждением человечества. Прежде всего новые препараты спасли множество пациентов от невообразимых страданий и утрат. Ко всеобщему удивлению, они помогли пациентам восстановить способность думать и действовать рационально, смеяться и разговаривать, освободиться от иррациональных парализующих страхов. Больные возобновляли взаимоотношения и могли вести продуктивный образ жизни, а иногда — отказывались от самоубийства. Сегодня, по оценкам Национального союза по вопросам психических заболеваний, сочетание лекарств и психосоциальной терапии может значительно улучшить качество жизни и смягчить симптомы у 70–90 % пациентов с серьезными психическими заболеваниями. Учитывая, что лекарства от таких болезней спасли миллионы жизней, неудивительно, что многие историки ставят их открытие в один ряд с антибиотиками, вакцинами и другими входящими в «золотую десятку» прорывами в медицине.

Но не менее важно, что эти лекарства помогли победить предрассудки и мифы, с которыми долго не расставались пациенты, их родственники, врачи и общество. До 1950-х психическое заболевание часто рассматривалось как результат внутреннего психологического конфликта, существующего отдельно от непонятной физиологии головного мозга и предположительно связанного с личными слабостями человека. Когда выяснилось, что конкретные лекарства смягчали конкретные симптомы, стало понятно: виновник заболеваний — биохимический дисбаланс, «травма» мозга, а не лень пациентов.